Караси вы мои, караси... Вся моя сознательная рыбацкая жизнь проходит рядом с этой неприхотливой рыбой. Деревня наша, где я родился, располагалась вокруг безымянного озера, площадью около 5 га. Озеро непроточное, но, видимо, имеет родничок, который в засушливое время не позволял ему пересохнуть, а зимой промерзнуть. По берегам озера напротив каждого дома были устроены деревянные мостки, уходящие на воду на 3-5 метров и до глубины около 1,5 метров. Мосток строился с таким расчетом, чтобы можно было прополоскать белье, промыть всевозможную хозяйственную утварь и зачерпнуть ведро воды. Одним словом, озеро целиком служило людям. Но помимо этого в нем водилось большое количество золотых карасей, другой рыбы не было. Корма в водоеме хватало, особенно мотыля, поэтому отдельные караси достигали веса до 2,5 кг. Одна треть жителей деревни имела свои лодки, которые выдалбливались из крепкого, но легкого дерева. Такие челны использовались для прогулок детворы по озеру и, конечно же, для рыбалки. Большинство жителей деревни имели бредни и вентери, которые висели прямо на заборах. На ночь один-два вентеря от каждого дома ставились в воду, а утром, еще до рассвета, проверялись. Пойманная рыба готовилась к столу на завтрак. Днем и вечером деревенские ребята ловили карасей на донки, а потом, когда уже темнело, обладатели бредней заходили на глубину и заводили свои снасти. За два-три захода можно было поймать ведро отборных темно-золотистых, с красноватым оттенком карасей. В результате в каждом доме так или иначе была рыба. В двух километрах от нашей деревни Издрашево в лесу находилось мелкое болотистое озеро Зыновитное. Площадь его около 15 га, но караси в нем водились мелкие, примерно с детскую ладошку. Ловить их мы, мальчишки, ходили целыми ватагами. В нашем распоряжении был трехметровый бредень с мелкой ячейкой. Нам хватало пяти заходов в воду, чтобы наловить два полных ведра карасей. Уходили домой сразу же, не задерживаясь, так как большие мальчишки из соседних деревень могли нас обидеть. По этой причине девочки с нами не ходили. Особую роль в нашей жизни сыграли деревенское озеро и его обитатели-караси в годы Великой Отечественной войны. В деревне все оживало, как только озеро вскрывалось ото льда. Люди ставили вентери, ухитрялись, не заходя в ледяную воду, с помощью лодок добывать рыбу бреднями. Особенно многолюдными были рыбалки, когда оставшиеся мужики строили из двух челнов сооружение, похожее на катамаран, скрепив их двумя крепкими жердями и привязав к ним покрепче бредень. На таком плавучем средстве с помощью шестов и весел бороздили озеро и по кругу подводили снасть к берегу. Жители домов, к которым приближалось это сооружение, а это в основном женщины и дети, выходили с посудой к озеру, и им, в зависимости от улова, выдавались караси. Пойманная рыба распределялась по совести между всеми живыми душами. А от пойманных карасей ничего не выбрасывалось. Внутренности рыбы поедали куры, кошки, утки и гуси. Чешуя шла на удобрение. Озеро спасало нас, оставшихся в живых, как могло. В довоенные годы заготовка сена для колхозного и частного скота проводилась вблизи болот. Это в 30 километрах от нашей деревни, на советско-польской границе. В период сенокоса создавались повозки по два или три косца и одного сопровождающего подростка от 11 до 15 лет. Эти повозки загружались всем необходимым на неделю жизни в полевых условиях под открытым небом. По болотам, где косили траву, протекала, да и сейчас несет свои воды, река Морочь, приток Припяти. Весной вся низина затоплялась талыми водами, а после паводка оставались небольшие озерки, бочажинки и просто места, залитые водой. К сенокосу воды в них становилось все меньше и меньше. После весны в этих водоемах оставалась разнообразная рыба, но выживали в летнее время только караси и крупные щуки. Все эти водоемы мы, подростки, знали и заранее брали с собой уже изношенную самотканую льняную одежду. На месте с ходу переодевались в старые тряпки и залезали в воду. Болотца и озерки имели метровый слой воды и по колено жидкого торфа. Если по такому водоему несколько раз пройти от одного берега к другому, вода мешается с торфом и уже напоминает чашу коричневой жижи. По мере усиления замутнения в разных местах появлялись на поверхности пасти щук, глотающих свежий воздух, а вскоре и кара